08.01.2012 в 07:59
Пишет Innerlane Nel:Когда я была ребенком, моя матушка надела мне на голову венок из колокольчиков и я проходила в нем круглый день,читать дальше а под вечер вскинула на резной столб, что стоял посредь нашего двора. А на утро матушка умерла. Я долго горевала и лила прозрачные слезы на холме, где она была захоронена, но чему слезами поможешь, тогда я сняла венок со столба и положила ей на могилу, ведь цветы все кроют, даже горе. И сколько я не возвращалась, венок лежал и не терял прежней свежести и красоты. Будто, сами синие цветы пустили корни и питали свой цвет добротою и красою моей матушки. Так пролежал венок три лета и три зимы. И вернувшись на могилу по весне, я увидела его вновь нетронутым. Тогда надела я его на голову и повязала лентой и снова долго лила слезы над могилою, так уж мне стало одиноко, без любимой матушки, ходить по этой земле. И так долго проливала я слезы, что не заметила как уснула, а во сне, привиделась мне моя матушка, представилась царицею всех цветов и соцветий и рассказала о этом венке. Сказала она, что вскоре предстоит мне надеть этот венок на своего возлюбленного, а коли я потеряю свою любовь, то вплести прочную ленту и крепко накрепко затянуть на своей шее, чтобы потом, помогать ей следить за прекрасными цветами. Погладила матушка меня по голове и отпустила в явь. Я пробудилась и не поверила тому, что видела, но все запомнила и отправилась домой. Возле калитки моей сидел юноша, у него были карие большие глаза и белые одежды. Я впустила его в дом и дала воды. Он поведал мне о том, что его семья ушла в море и не видел он ее боле уже семь полных лун. Я пожалела его и позволила остаться в моем доме. Так жил он у меня ровные пол года. Я пряла пряжу и собирала сорную траву для отваров, а он утеплял дом и топил печь. Так мы и не заметили как дожили до зимы. А когда пошел первый снег, я знала, что во мне зреет его дитя. Я ходила на могилу к матери и делила с ней радость, но во сне матушка уговаривала убить младенца. И под подушкою своею я находила травы, для нужного отвара. Но так сильны была моя любовь к плоду, что всякие травы я сжигала в печи, от чего в доме нашем стоял пряный кумар. Однажды я призналась своему возлюбленному, что скоро он увидит сына, но тот не радовался, а горько плакал, приговаривая, что отродясь проклят и не желает такого своему отпрыску. А однажды он отвязал лодку от берега, обещавши вернуться снова, как только наловит нам рыбы для ужина, но не вернулся. Я ходила по краю берега двое суток. Не снимала венка с головы и кричала чайкам, чтобы они ему передали о моей любви. Но все то, было бесполезно. Чайки твердили что-то о духах, которые когда-то были рыцарями, но их заколдовали, с тех пор они изредка выходят из воды, в поисках ведуний, которые могут их расколдовать, разбивают сердца юным девам, но сами никого не любят, а лишь снова становятся отражениями и кругами на воде. Так я опрокинула свои слезы в море и пошла в дом. А когда мой младенец был уже у меня в руках, я уложила его в корзину и пустила по морю, а сама вплела в венок крепкую ленту и закинула на ветвь дерева, оплетя шею.
С тех пор, всякие девы молятся у дерева, на котором висит венок из колокольчиков, да все не вянет. Но никто не решается примерить, ведь тогда возьмешь на себя всю участь той, которая оставила его тут. А в кругах воды, говорят, появляется юноша с карими глазами и в белых одеждах. Он держит на руках младенца, но в глазах тех, темнота и печаль, потому, что даже собственное дитя юноша не может полюбить. А корзина с расшитым ситцем все блуждает по морю и ждет, что королева всех цветов примет своего внука.